Современные мегаполисы все чаще становятся «тепловыми ловушками» при сильной жаре, подобной той, что пришла в эти дни в Европу, когда температура во многих регионах перешла за отметку 40 градусов, пишет Politico. Асфальт, бетон, металлические конструкции интенсивно поглощают тепло и даже за ночь не успевают остыть, это создает тяжелые условия и даже угрожает жизни горожан. Испанцев потрясла смертью 60-летнего муниципального работника, скончавшегося от теплового удара на одной из мадридских улиц в разгар рабочего дня. Всего же с середины июля только в Испании и Португалии аномальная жара унесла жизни более двух тысяч человек, в основном пожилых сердечников. И это при том, что мэрия Мадрида вложила €48 млн в озеленение улиц, крыш и фасадов домов, в замену асфальтовых дорожных покрытий на современные материалы и в проектирование новых зданий с «почти нулевым энергопотреблением». А что делать странам третьего мира, где у жителей нет денег даже на кондиционеры? Как глобальное потепление изменит облик городов будущего? Зацветут ли по всей Земле «города-сады»? Об этом и многом другом NEWS.ru рассказал историк архитектуры, профессор МГАРХИ имени Сурикова и МГСУ, соавтор книги «Архитектура Москвы периода НЭПа и Первой пятилетки» НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВ.
— Витрувий писал: «При постройке города надо выбирать наиболее здоровую местность. Она должна быть обращенной не к знойным и холодным, а к умеренным сторонам света. Если город будет расположен у моря и обращен на юг или на запад, он не будет здоровым. Ибо летом южная часть неба нагревается при восходе солнца и в полдень пылает. Точно также часть, обращенная на запад, при восходе солнца теплеет, в полдень бывает нагрета, а вечером раскалена. Смена жары и охлаждения вредно отзывается на здоровье местных жителей». Выходит, еще древние архитекторы занимались «урбанистикой жары»?
— В том, что касается «климатической» планировки общественных пространств, основные ходы были придуманы еще в древности. И мы до сих пор ими пользуемся. Например, крытые тротуары и навесы. Если вы приедете в любой город, который был основан римлянами, то наверняка увидите: вот стоят колонны. Только непонятно, что они держали. А держали они балки, на которые вешалась ткань, тряпочка. Такой навес называется итальянским словом «пергола».
Конструкция восходит к стое — греческой крытой колоннаде, которая возводилась на городской площади — агоре. Римляне пошли еще дальше. Они превратили колоннады в настоящие улицы. Внутри этих колоннад бурлила жизнь: люди торговали, судились, агитировали. Они могли растянуться на километр. Я показываю своим студентам карту Иерусалима римского времени. Если не знать, то ни за что не догадаешься, что это Иерусалим — сейчас он выглядит совершенно по-другому. Главное, что на ней обозначено, — пересечение двух главных улиц в виде колоннад.
Большие открытые пространства в античности — редкость. Конечно, строили площади, на которых можно было собраться всем городом, покричать. Но основное время люди прятались в тени навесов.
Также в древности придавалось огромное значение ориентировке улиц. Если мы посмотрим на сетку улиц в античных полисах или даже в городах Месопотамии, то увидим квартальчики, которые пересекаются под прямым углом. На самом деле только на картинке в книге они расположены параллельно странице. В реальности улицы были ориентированы по местной розе ветров. Задумка состояла в том, чтобы зимой ветер не продувал улицы, а летом, наоборот, продувал.
К IV веку до нашей эры греки уже точно научились этим секретам.
— Про озеленение тогда особо не думали?
— В Европе эта тема возникла позже — с началом «бульваризации», в XVIII–XIX веках, когда города стали превращаться в более-менее регулярные. Тогда принялись сносить стены и внутренние укрепления, а на их месте разбивать бульвары. Поначалу их задумывали для светской жизни: «Надев широкий боливар, Онегин едет на бульвар». Но по факту оказалось, что они очень помогают от жары.
Тогда с градусниками не бегали, это сейчас всё измеряют. Так вот, установлено, что обычные зеленые насаждения позволяют снизить температуру поверхности примерно на 15 градусов. Деревья фильтруют пыль, дают тень и испарения, а это, в свою очередь, повышает влажность, что в нашем климате очень важно. Сейчас во многих городах летом можно увидеть распылители мелкой водяной пыли. Но подобные изыски невозможно поставить на каждом шагу, их могут позволить себе разве что какие-то модные кафе — те же самые, что зимой ставят газовые горелки.
— Знакомый, которому в эти жаркие дни довелось проехаться по Италии, как раз говорит, что во многих кафе стоят распылители воды. А приятельница прислала фото из Рима с уличным вентилятором, который опрыскивает посетителей кафе с видом на Пантеон. Смотрится колоритно. Но не исключено, что по нынешним временам итальянцам придется начать экономить на таких штуках...
— Естественное озеленение в масштабах города гораздо бюджетнее. Надо просто посадить деревья в кадки, а лучше — в нормальный грунт. И переделать транспортную инфраструктуру таким образом, чтобы вместо тротуара и пяти полос движения были тротуар и две полосы движения. Это не какая-то модная урбанистическая затея.
Почти все современные большие общественные пространства, которые реконструируются или создаются заново, учитывают эту продуманную архитектурную схему с зеленью и навесами. В Яффе, в Валенсии, в других южных городах пергола вполне востребована. Главное, не забывать вешать на эти столбики и реечки ткань, которая будет давать полутень. А то, случается, воткнут их «для красоты» или в лучшем случае виноград по ним пустят, которому лет пять нужно, чтобы вырасти.
Что касается продуваемости, то здесь все зависит от розы ветров — как она учитывалась при планировке. Сейчас мало кто строит новые города с нуля. Вот в Египте задумали новую столицу — административный город, который возводится на противоположном от Каира берегу Нила. Говорили, что там будут жить чуть ли 200 тысяч человек — эдакий город чиновников. Надо посмотреть, как они на практике это сделали, какие инженерно-архитектурные решения воплотили. Потому что если не учитывать всех нюансов, это все равно что построить электростанцию, которая будет кормить все кондиционеры. Не знаю, кто такое потянет.
— А что насчет вертикального озеленения? Например, мэрия Вены обязалась не только высаживать по 4500 новых деревьев в год, но приняла программу по озеленению фасадов домов. Там даже разработали «зеленый венский модуль». Власти Сан-Франциско приняли закон, по которому до трети крыш строящихся новых домов должны иметь солнечные панели и зеленый покров. А Сингапур к 2030 году вообще собирается превратиться в «город-сад» с вертикальными садами на небоскребах. Есть будущее у этой технологии?
— Вертикальное озеленение — очень хорошая вещь. В принципе, там нет ничего сложного. Надо внедрить на поверхность фасадов лоточки для грунта, обеспечить капиллярное орошение и продумать разумную систему обслуживания, чтобы не пришлось нанимать промышленных альпинистов. Такое озеленение по вертикали сразу дает очень хорошую тень, естественную фильтрацию воздуха, испарение, мягкую влажность — в общем, кучу красивых плюсов. Но есть один минус: это пока очень дорого, к сожалению. Да, где-нибудь в Сингапуре такой проект вполне реален. А вот мне приятель рассказывал о том, как однажды проектировал новый город в Венесуэле. Они там рассчитывали электрические мощности проводки больших кабелей в домах и мощности самих электростанций. Ну и заложили в расчеты установку кондиционеров. А венесуэльцы им говорят: «Вы что, какие кондиционеры! У нас народ бедный». Пришлось сократить мощности в два раза.
— И как быть государствам, чьи граждане не могут себе позволить кондиционеры?
— Тысячи лет люди как-то жили без кондиционеров и выживали. Действительно, климатологи предрекают, что глобального потепления нам не избежать. Значит, придется к нему приспосабливаться. Во многих странах строители по-прежнему прибегают к «народной архитектуре», которая дает естественную солнцезащиту и вентиляцию.
В Иране делают очень интересные воздуховоды приточно-вытяжной вентиляции. Представьте: в подвале глубиной метра два-три проходит глиняная труба, по которой течет вода из какого-то арыка. Но это не ливневка, она служит для другого: из этой трубы наверх, на два-три этажа, во все комнаты идут воздуховоды с прохладным воздухом.
Такие штуки очень хороши в бедной традиционной архитектуре, где топливо дорогое, кизяка не напасешься, чтобы топить, а дерево не растет. Зимой там нужно ловить низкое косое солнце, а летом от него, наоборот, всячески закрываться.
Еще помогают квартиры сквозного проветривания, то есть выходящие на два фасада. Но их невыгодно строить. На один этаж таких квартир больше двух не сделаешь, а сейчас у нас любят и по 10, и по 12 квартир на площадку впихнуть.
Нужны фасадные решения, связанные с солнцезащитой. Классический вариант — деревянные ставни, которые придумали еще в древности. Мы все видели такие в испанских или итальянских городах. Или же надо делать вынос каких-то рёберных конструкций или крыш.
Сейчас я нахожусь в Крыму в горном селе. Тут таких домов почти не осталось, но мне рассказывали, что традиционно в горной части местное население, крымчаки, селились на южных склонах. Дома строили одноэтажными с чердаками, которые не зашивались досками (древесины мало, она дорогая), но были открыты и продуваемы. Зачастую на чердаке устраивали сеновал, который зимой давал хорошую теплоизоляцию. Так вот, в таких домах делался большой вынос кровли. Все четко рассчитывалось. Кровля выносилась наружу на ту длину, чтобы тень летом, когда солнце высокое, закрывала окна и фасад, а зимой, когда солнце низкое, оно светило внутрь окон и грело дом. В Пиренеях такие конструкции тоже используют, я видел их и в Дагестане. Крыши делают из утрамбованной земли.
Кстати, сейчас происходит возрождение неиндустриальных технологий. Из утрамбованной земли начинают строить не только где-нибудь в бедной Африке, но и в Австралии, и в США — например, в Калифорнии (Санта-Фе) и в других теплых штатах. Стены метр толщиной из утрамбованной земли — отличная изоляция. Несколько тысячелетий назад в Китае строили крепости с такими стенами. Но тогда стоило много физического труда утрамбовать землю. Приходилось привлекать сотни и сотни китайцев, чтобы они своими ногами ее утаптывали. Сейчас все делает техника.
Вот эта простонародная архитектура реально работает в конкретной местности, в конкретном климате и на конкретных материалах.
— А что из современных материалов предлагают градостроители? Есть какие-то диковинные новинки?
— Например, придумали климатическое стекло, которое может само затемняться от солнца. Раньше из него делали всякие курьезные штуки. Например, японский архитектор Сигэру Бан в свое время поставил по всему Токио модные туалеты. Если ты снаружи — туалет прозрачный. Как только заходишь внутрь — он становится непрозрачным. Но это все-таки трюкачество. А вот внедрять такое стекло в современные здания, чтобы оно фильтровало ультрафиолет, — прекрасная идея. Но, опять же, такое стекло пока еще космически дорогое.
Есть и всякие механические средства.
Архитектурное бюро Aedas спроектировало в Абу-Даби две башни-небоскреба с подвижным фасадом. На первый взгляд кажется, что у них обычный застекленный фасад. На самом деле со всех сторон, кроме северной, он состоит металлического каркаса, шестигранных «сот» и жалюзи из композитного материала, которые автоматически закрываются и открываются в зависимости от того, как светит солнце. В полдень с южной стороны фасад полностью глухой.
Прямо видно, как эти соты шевелятся и начинают закрываться-открываться по мере того, как солнце движется. Там еще в паре метров от стеклянного фасада аэродинамическая труба пущена, по которой проходит ток воздуха и охлаждает здание. Они солидно на этом экономят.
Подобную задумку — правда, больше для вентиляции, нежели для защиты от солнца — воплотил в лондонской мэрии Норман Фостер. Стеклянное здание напоминает кривое яйцо, которое тоже умеет открываться «лепестками», когда идет ток воздуха. Вообще, я читал немало опубликованных проектов наших аспирантов в смежных дисциплинах, которые предлагают очень интересные инженерные решения. Например, делать покрытия фасадов и кровель из материалов, воспроизводящих структуру шишки, которая в сухой среде раскрывается, а во влажной — сжимается. Весь вопрос лишь в том, кто будет готов претворить их в жизнь.
